Тысяча дней Анны Болейн
Д ж е й н. Спасибо, сир.
П ев ц ы (поют). Ночью бессонной к окну подхожу,
Нежностью, грустью, любовью томим.
В россыпи звезд я одну нахожу —
Ту, что сияет над домом твоим.
Спишь ли ты? Видишь сны?
Незаметно для участников этой сцены входит Анн а Б о л е й н и останавливается слушая.
Если да, то со мной ли в них ты?
В бое часов слышу голос родной.
«Лю6ишь Меня?» — прошептал я тогда.
Ты мне сказала, качнув головой:
«Всегда, никогда, иногда».
Когда песня допета, Генрих замечает стоящую в тени Анну. Она с насмешливым видом слегка приседает перед ним в реверансе.
Генри х. Послушай, Анна, подойти сюда.
Анна подходит.
Ты думаешь, я счастлив? Нет, несчастлив.
А н н а. Доигрывайте свой спектакль. (Уходит.)
Генри х. Пропойте песню снова.
Как только начинается пение, свет гаснет.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Пролог
А н и а Б о л е й ч в том же платье с меховой опушкой, в котором мы ее видели в самом начале пьесы, сидит с вощеной дощечкой и палочкой для письма в камере Тауэра и пишет
А н н а. Со дня, когда он взял меня впервые,
до дня,
когда он был моим в последний раз,
у нас с ним было... Сколько ж это дней?
Сейчас сочтём — в цифири я сильна.
Итак, тех дней, что я была его,
но не любила, было —столько.
Тек дней, что я была его,
но не была уже любимой — столько. (Записывает.)
А в сумме — тысяча. За годы.
Как странно — тысяча, день в день.
Из этой тысячи -
один,
когда любили оба.
Всего один,
когда его любовь слилась с моей,
моя лго6овь слилась с его любовью.
На день они слились --и разошлись.
Как только ненависть во мне заснула,
она сейчас же пробудилась в нем.
А мальчик наш, единственный наш сын,
зачатый жаркой похотью и гневом,
погиб в моей утробе в страшный час,
когда король 6ыл ранен на турнире...
Потом он, глядя мне в лицо, сказал:
«И этот брак, как прежний, проклят богом.
Я с самого начала это знал.
На нем клеймо проклятия господня».
И, круто повернувшись, вышел...
Ну, где же, Анна, ненависть твоя?
Ты в юности умела ненавидеть!
Так ненавидь его, кляни его,
и он ничем тебя не сможет ранить.
Но — не могу! Однажды он сказал:
«Нельзя себя заставить полюбить».
А разлюбить - подавно не заставить.
И если он, большой глупыш, задира,
сейчас придет ко мне, протянет руку
и вымолвит одно словечко,
я буду вновь его.
Свет постепенно гаснет; освещённым остается только лицо Анны. Затем освещается левая сторона сцены.
И даже в миг, когда они вошли...
Сцена первая
Зарешечённое окошко Тауэра исчезло, и мы видим комнату в Йоркском замке.
Н о р р и с, С м и т о м и М а д ж Ш е л т о н сидят за карточным столом в левой стороне сцены. А н н а сидит в правой части сцены, склонясь над
детской кроваткой, и напевает колыбельную.
Анн а. Баю-6ай, мордашка,
баю, стрекоза.
Маме что-то тяжко.
Будет в ночь гроза.
Баю-бай, малышка,
баю, милый гном.
Папа твой лгунишка,
скоро грянет гром.
М а д ж. Вы можете взять ваши карты, Нэн?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Публикации по теме:
